О моем дяде Иване Сафроновиче Лоханском знаю из рассказов моей бабушки Натальи Михайловны, его мамы. На фронте были два ее сына: Иван и Николай. Воевал и зять, муж дочери Лизы. Дочь Мария работала сельской учительницей, ее жених Виктор сражался под Ленинградом.
Иван читал в шесть лет благодаря сестре Лизе. Учился охотно. После училища, поработав на заводе, служил на Дальнем Востоке в артиллерии. Командование прислало его матери тогда благодарственное письмо за хорошего сына. А еще листовку выпустило об отважном бойце Иване Лоханском. Там он был снят у развернутого знамени дивизии. Пришло письмо и на завод, где работал сын, вернувшийся из армии сержантом. В 1940 году комсомол направил его в ФЗО работать мастером производственного обучения. В швейной мастерской тогда себе заказал новый костюм, матери купил обновы и говорил:
– Разбогатеем, куплю патефон. Будет у нас дома музыка.
Но не довелось купить патефон: началась война. У Ивана была бронь. Очень нужен был он на заводе и в училище профобразования. Приехавшие из деревень девчата осваивали токарные станки под руководством Вани, но он рвался на фронт, вечерами учась на шофера. Получил права, добился повестки.
Повесил свой выходной костюм на гвоздик, оделся попроще и вышел во двор. Соседки, увидев, что Ванюша уходит, провожали его. Сбоку мать семенила, слезы утирала…
С ФРОНТА Иван писал, заверяя:
– Живой вернусь после победы.
Он управлял «катюшей». Этого оружия фрицы боялись, как огня. Солдаты берегли установки, после залпа меняли расположение, не давали попасть в окружение.
Иван в Москве, где проходило переформирование части, сфотографировался. На обороте фотографии написал: «Лучше вспомнить и взглянуть, чем взглянуть и вспомнить». Эту фотографию он прислал сестре, так как мать не умела читать и писать. Вместо подписи выводила несколько букв.
В 1943 году приехал с фронта однополчанин Василий, тоже бывший водитель «катюши». Выполнил обещание заехать к матери друга. Увидел почерневшую от горя, седую женщину, которая два месяца назад получила похоронку на Ивана, письмо о тяжелом ранении сына Николая и похоронила умершую от простуды старшую дочь Лизу. Василий после длительного лечения в госпитале ехал в родной Новосибирск, но, раз обещал Ивану, заглянул к его матери и рассказал, как погиб его друг.
…ВОДИТЕЛИ и солдаты – наводчики четырех «катюш» – поджидали, когда подвезут снаряды. Радуясь временной передышке, собрались в блиндаже, пили чай, смеялись. Тут вбежал майор, крича:
– У меня пехоту повыбили – марш в наступление!
Василий возразил:
– Мы ждем, когда снаряды подвезут…
– Разговорчики прекратить!
Водители «катюш» и солдаты наводчики пошли с пехотой, попали на минное поле. Ивану живот разворотило, Василию руку изуродовало взрывом. Когда рядом лежали в медсанбате, то Иван подозвал друга к себе, передал ему адрес матери и попросил, чтобы тот навестил его родных. Иван мучился страшно и понимал, что вряд ли выживет. Василию ампутировали руку, а когда он стал поправляться, то перед отправкой в тыл ему сказали, что его друг умер. Василий через знакомых солдат получил известия, что случилось дальше.
Когда командир привез боеприпасы и узнал, что сразу три «катюши» из четырех без водителей остались.
Все это рассказал Василий матери и поспешил на вокзал…
Много лет спустя сестра Ивана Мария вместе с мужем Виктором, защитником Ленинграда, офицером запаса, приехали в Новоржев, где открывали мемориал погибшим в боях и умершим от ран. Среди многих имен Маша прочитала имя своего брата. Набрала она в маленький льняной мешочек горсть земли, увезла на могилу их матери.
Евгений МЯСНИКЕВИЧ,
омич.
